Память 4 мая, в Соборе новомучеников и исповедников Церкви Русской и в Соборе Московских святых.

Родился 9 мая 1903 года в с. Быме (Бымский завод) Кунгурского уезда Пермской губернии в многодетных (9 детей) семье потомственных кузнецов. Род Тохтуевых происходит от крещёных татар, которые трудились на бымских заводах со времени их основания в первой половине XVIII в.
Отец, Василий Николаевич Тохтуев, пользовался большим уважением односельчан. Пять раз его выбирали волостным старшиной, а в 1906 г. он был избран в 1-ю Государственную Думу. После её роспуска Василий Тохтуев вернулся в родные места. Здесь общественная деятельность его была продолжена: в Осинском уезде он в течение 11 лет ведал делами строительства народных школ, библиотек и больниц. Василий Николаевич Тохтуев дружил с будущим основателем Белогорского монастыря Василием (Коноплёвым) — впоследствии архимандритом Варлаамом.

Мать, Мария Матвеевна (Цветова), была дочерью священника. Тихая и приветливая со всеми, глубоко верующая, она оказала большое влияние на воспитание своего сына Николая.
В 1916 г. Николай Тохтуев окончил двухклассное училище в Быме; в 1917 г. поступил в училище псаломщиков при Архиерейском доме в Перми.
Рядом с заводом Бым находился монастырь Белая Гора, куда вся семья ходила по воскресеньям и в праздники. Николаю с детства полюбилась церковная служба, и Николай стал петь в церковном хоре. Существует предположение, что примерно между 1916 и 1917 гг. он был послушником в Белогорском монастыре.

В 1919 г. он поступил в Пермской духовной семинарии, и в том же году был назначен псаломщиком в Свято-Троицкую церковь с. Ашапа. Когда Николай Тохтуев учился на втором курсе, семинарию закрыли.
В 1922 году был обвенчан с Марией Евгеньевной (Зорихиной).
14 мая 1922 г. был рукоположен в сан диакона к Свято-Троицкой церкви с. Ашапа.
В 1923 г. направлен служить в Петропавловскую церковь с. Уинского; в 1924 г. — переведен в Николаевскую церковь в с. Кыласове. В это время по всей округе пошла слава о мощном красивом голосе о. Николая. Говорили, что такого баса не было ни у одного из диаконов Кунгура и Перми.

В 1925 г. по приглашению владыки Кунгурского и Пермского Аркадия (Ершова) семья Тохтуевых переехала в г. Кунгур.
С 26 января 1925 г. служил в Успенском кафедральном соборе г. Кунгура.
25 марта 1926 г. возведен в сан протодиакона.

В один из дней 1931 г. Николая Тохтуева вдруг вызвали в ОГПУ, ознакомили с показаниями против него, а затем предложили стать осведомителем. В противном случае пригрозили арестом. Подписку протодиакон дал, и его отпустили. Однако никаких донесений в ОГПУ от него так и не поступило. Очевидно, он не избежал бы ответственности за уклонение от такого "сотрудничества", но здесь помогло другое несчастье. Василия Николаевича, отца Николая Тохтуева, в 1931 г. лишили избирательных прав как бывшего члена Государственной Думы, и двоих его сыновей отправили в тыловое ополчение. Протодиакона Николая послали в г. Екатеринбург (в то время — Свердловск), где в 1931–1932 гг. он с товарищами по несчастью в каторжных условиях работал на стройках.

В декабре 1932 г. ОГПУ заводит дело по факту "активной антисоветской деятельности", которая заключается якобы в том, что некоторые священнослужители и миряне предсказывают "скорую гибель советской власти, кончину мира, пришествие Страшного Суда", а также распространяют "святые письма".

19 января 1933 г. был арестован, содержался в кунгурском арестном доме. Проходил по групповому "делу священнослужителей и мирян Кунгурского р-на Уральской обл. 1933г.".

28 мая 1933 г. особое совещание при Коллегии ОГПУ обвинило Николая Тохтуева в "участии в церковно-монархической контрреволюционной организации" и приговорило к трём годам "вольной высылки" на Урал. Однако в кунгурском арестном доме протодиакон заболел тифом, и исполнение приговора было отложено. Он проболел целый месяц, потом были осложнения после болезни. О нём как будто забыли. В ноябре 1933 г. вместо того, чтобы ехать в ссылку, Николай Тохтуев с женой и четырьмя детьми уезжает в Москву.
Из Москвы синодальным решением направлен в Калугу. Вместе с семьей (четверо малолетних сыновей) переехал к знакомому владыке Калужскому Димитрию, но не смог прописаться в Калуге, и архиерей направил его служить в область.

В конце 1933 г. он оказывается в Калужской области и служит диаконом в храме пос. Угода (ныне г. Жуков).
В 1935 г. переехал в Наро-Фоминск. В Наро-Фоминском благочинии он служит сначала в одном, затем в другом храме, но в январе 1938 г. получает сообщение от верных людей о скором аресте. Второпях его семья и он сам уезжают, не захватив почти никаких вещей.
C 18 января 1938 г. - штатный диакон в храме Космы и Дамиана в пос. Болшеве (ныне в черте г. Королёва).

Имел прекрасные музыкальные способности - абсолютный слух и красивый голос - высокий бас. Он брал уроки по постановке голоса, и небезуспешно: голос у него был прекрасно поставлен. Даже далекие от Церкви люди приходили его послушать. Известно, что в этот период жизни Николай Тохтуев брал уроки пения у руководителя ансамбля песни и пляски А.В. Александрова. Протодиакону предлагали стать певцом в этом ансамбле, звали даже в Большой театр, но он совершенствовал свои вокальные данные исключительно для того, чтобы служить литургию.
В семье Николая Васильевича и Марии Евгеньевны родилось 11 детей, трое умерли во младенчестве, и к 1940 г. в семье у них было семеро детей.

В декабре 1939 г. в Мытищинском районе было арестовано несколько человек, все они являлись православными верующими. Среди них находился некий Тимофей Князев, прихожанин косьмодамианской церкви. С этим человеком Николай Тохтуев был знаком и даже как-то раз ездил с ним к одному священнику по такому спорному вопросу: есть ли грех в том, чтобы голосовать на выборах в местный совет? Сам протодиакон был уверен, что греха в этом нет, однако Тимофей Князев считал по-другому. Священник, к которому они оба приехали (о. Сергий, служил в церкви с. Воловникова, в Клинском районе), сослался на тексты из Священного Писания и сказал, что верующим людям голосовать не запрещается. Впрочем, малограмотного прихожанина это, похоже, не убедило. На допросах в НКВД Тимофей Князев признался, что

"говорил везде среди лиц, которые меня окружали, и среди которых я вращался... что в Евангелии написано: будет положено начертание на правую руку или на лоб (чело), что нельзя будет никому ни купить, ни продать, кто будет иметь это клеймо... Вот мы в силу таких религиозных размышлений и объявили себя не гражданами СССР, отказались от трудовых книжек, не стали ставить на паспорта фотокарточки и отказались от законов, существующих в СССР".

Через некоторое время после ареста Тимофея Князева, 26 апреля 1940 г., в Страстную неделю, в дом протодиакона Николая постучался человек в штатском и показал повестку в Мытищинское отделение УНКВД. О. Николай наскоро собрался, его посадили в машину, стоявшую метрах в пятидесяти от дома, и увезли. Допрос состоялся сразу же по приезде и длился до утра. Следователь спросил о Тимофее Князеве, и о.Николай ответил, что знал об "антисоветских" высказываниях прихожанина, но сознательно не доводил их до сведения советской власти. (Из протокола допроса: "Значит, вы прикрывали его?" — "Да, это так").

Следователь спрашивал и о том, был ли протодиакон когда-либо под следствием. Вначале Николай Тохтуев отрицал факт своего ареста, но затем признал его и сказал, что готов понести наказание за уклонение от ссылки. И вновь ему предложили выбор — или восемь лет лагерей, или "сотрудничество" по выявлению всех "антисоветски настроенных" лиц. Протодиакон, вспомнив о скорой Пасхе и подумав о возможности встретить праздник с семьёй, дал обязательства, выполнять которые не собирался. Его отпустили до понедельника, 29 апреля.

В этот день он собрал сумку со всем необходимым, простился с семьёй, в которой было уже семеро детей, и предупредил старосту храма о том, что богослужение он пропустит, так как из НКВД, вероятно, уже не вернётся. Сразу же после явки он написал краткое заявление об отказе от сотрудничества:

"Товарищ начальник, я отказываюсь от подписки и давал её лишь потому, чтобы мне была возможность встретить Пасху и проститься с семьёй. По моим религиозным убеждениям и по сану не могу быть предателем даже злейшего моего врага...". Эту бумагу он вручил начальнику Мытищинского отделения УНКВД. Тот, прочитав заявление, всё же предложил протодиакону ещё немного подумать и отпустил его домой. Но Николай Тохтуев остался твёрд в своих убеждениях.

Ордер на арест был выписан 4 июля 1940 г. Согласно ему, протодиакон Николай Тохтуев обвинялся в том, что

"являясь враждебно настроенным к существующему в СССР политическому строю, был тесно связан с отдельными участниками группы... существовавшей в Мытищинском районе, Князевым и другими (арестованы в 1939 году и осуждены в 1940-м)... Зная об открытых высказываниях Князевым... антисоветских настроений, Тохтуев укрывал его и не довёл об этом до сведения органов советской власти...".

В ночь с 5-го на 6-е июля 1940 г. Николай Тохтуев был арестован заключили во внутреннюю тюрьму УНКВД Москвы и Московской области на Малой Лубянке и сразу же допросили. Его спрашивали о личных убеждениях, и арестованный не скрывал, что "верит всему, что написано в Священном Писании", а людей, которые помогают советской власти разоблачать "контрреволюционно настроенные элементы", он считает "агентами-предателями". Николай Тохтуев сказал открыто, что сам он таким не будет ни при какой власти: "ни при советской, ни при царской, ни при фашистской".

25 июля следствие по делу Николая Тохтуева было окончено. 2 сентября 1940 г. Особое Совещание при НКВД приговорило протодиакона к 8-ми годам заключения в исправительно-трудовом лагере, и он был отправлен в Севжелдорлаг в Коми АССР. Последнее письмо он прислал родным из пос. Кожвы под Воркутой в начале 1943 г.

Скончался 17 мая 1943 г. в заключении, в Печорлаге, и был погребён в безвестной могиле.
16 августа 1957 г. реабилитирован Московским областным судом.
6 октября 2005 года постановлением Священного Синода причислен к лику святых новомучеников Российских для общецерковного почитания.




Back

 

PayPal