Пётр Иванович Калнышевский был военным есаулом, затем судьей Войска Запорожского низового.
В 1762 году избран кошевым атаманом, но того же года после встречи в Москве с царицей Екатериной II отстранен от должности.
В январе 1765 года, вопреки царской воле старшина снова избрала его кошевым.

За отвагу в русско-турецкой войне 1768-1774 гг войско Запорожское получило благодарность от царицы. Кошевой атаман Пётр Калнышевский стал кавалером высшего ордена Российской империи — Андрея Первозванного, ему было присвоено военный чин генерал-лейтенанта.
Он отстаивал права Запорожья, для чего неоднократно ездил с депутациями в Петербург. Пытался усилить свою власть и ограничивал права старшин и казацкой рады. Заботился о распространении земледелия и торговли в запорожских степях. Известно, что Пётр Калнышевский находился в товарищеских отношениях с князем Потемкиным. В течение 1765-1766 гг. Кошевой атаман Калнышевский находился в Петербурге с делегацией старшин, среди которых был и военный есаул Пшимич Василий Андреевич (Писмич). Целью поездки было разграничение запорожских и слободских земель, также казаки подали ходатайство о возвращении запорожских земель.

Интригант-фаворит Екатерины II — князь Потемкин, выступил на заседании правительства с проектом ликвидации Запорожской Сечи 23 апреля 1775 года. 4 июня по одобренному плану стотысячное войско под командованием генерал-поручика Петра Текелия, возвращаясь с турецкой войны, обступило Сечь, воспользовавшись тем, что Войско Запорожское еще было на турецком фронте. Не имея сил защищаться, Калнышевский вынужден был сдать крепость без боя.

3 августа 1775 Екатерина II издала манифест, которым объявила, «что нет теперь более Сечи Запорожской в политическом ея уродства». 6 пунктов длинного манифеста фактически сводятся к обвинению запорожцев в захвате и присвоении чужой собственности и попытке создать независимое управление.

Вместе со старшиной Калнышевский был арестован и по предложению Потемкина пожизненно сослан в Соловецкий монастырь. 30 июля 1776 архимандрит Соловецкого монастыря Досифей отчитался о принятии «государственного преступника».
Соловецкий монастырь в XVIII в. стал местом заточения политических заключенных и религиозных диссидентов. А монастырская братия выполняла роль надзирателей и духовников арестантов. Подчиненный Святейшему Синоду, Соловецкий мужской монастырь пользовался широкой автономией и имел гарантии невмешательства со стороны государства. Архимандрит монастыря был полным хозяином Соловецкого архипелага, ему же подчинялась военная команда, которая обеспечивала охрану заключенных.

Известный историк-исследователь Дмитрий Яворницкий, пользуясь документами, найденными в Соловецком монастыре, попытался обозначить конкретные места пребывания Калнышевского в заключении. Общий вывод его был таким: «Калнишевского сидел не в Остроге и не в яме башни Корожней, где содержались самые тяжкие преступники, а в монастырской кельи, того самого дома, где жила и вся братия Монастырская, начиная с архимандрита и кончая простыми трудниками» (С. 6-7). Яворницкий отдельно отмечает, что последнего кошевого не могли держать в земляных ямах, хотя бы потому, что, как, например, в Корожней башне, ямы были замурованы еще в 1742 (С. 11). Собственно, это подтверждается и данными позднего исследователя Г. Г. Фруменков.

Запорожский атаман относился к числу «государственных преступников», а не к тем, кто совершил преступление против религии и морали. Более того, кошевого удерживали там как знатного узника. А это предполагало особые привилегии. Так, при архимандрите Герасима Ионине (1793-1796), был восстановлен старинный монастырский устав, по которому монахам запрещалось иметь собственность. Все монахи питались вместе в трапезной. Так как заключенные считались своеобразными послушниками, то устав распространялся и на них. Исключение составляли знатные узники которые могли иметь собственное имущество и даже питались наравне с высшим духовенством монастыря.

Яворницкому удалось выяснить, что, находясь в заключении, Калнышевский имел вполне приличное содержание: «я увидел, что Калнишевского содержался много иначе, чем другие арестанты и колодники, Сидевшие в Соловецком заключении», получая по 1 рублю в день или 365 -366 рублей в год» (С. 10). , что в 40 раз больше, чем другим заключенным. Например, годовое содержание монаха — 9 рублей, простого заключенного от 10 до 30 рублей. Это позволило атаману нанять работников для ремонта каземата (келии) №15, Головленковской тюрьмы, расположенной в Архангельской башне, где сначала разместили запорожского узника.

Такие суммы позволяли этому знатному узнику иметь довольно значительные сбережения и за этот счет делать подарки очень ценных вещей монастырю.
В ходе 25-летнего пребывания на соловках кошевой не менее трех раз менял свое местонахождение.
Калнышевского охраняли 4 солдата с офицером, хотя в других политзаключенных было по 2 конвоира. Лишь трижды в год — на Пасху, Рождество и Преображения — его выводили из кельи для участия в Богослужении, для Святого Причастия и для обеда в трапезной.

Пётр Калнышевский еще в бытность кошевым атаманом проявил себя как очень религиозный человек. Всегда имел при себе греческих и южнорусских монахов, прислушивался к наставлениям духовных отцов с Афона и Иерусалима. Особенно отличился как ревностный строитель православных храмов и попечитель Киево-Межигорского монастыря; посылал щедрые подарки церкви Гроба Господня в Иерусалиме (потиры, дискосы, лжицы, звездицы — все из серебра с позолотой).
Об уважении Калнышевского в Соловецкой святой обители свидетельствуют и его богатые подарки монастырю. В 1794 году он пожертвовал Спасо-Преображенскому собору серебряный напрестольный крест весом более 30 фунтов а в конце жизни, в честь своего освобождения, купил Евангелие с серебром и позолотой весом более двух пудов и стоимостью 2435 рублей и подарил его монастырю.

Среди многочисленных культовых сооружений, которые возводил за свои деньги в Украине последний легендарный кошевой атаман Запорожской Сечи Петр Калнышевский (1690—1803), соборная церковь Рождества Богородицы в Лохвице (1763—1771), что на Полтавщине, занимает особое место. В ее строительство он вложил почти 10 тысяч рублей. Сумма на то время огромная.

Вел он себя смиренно и набожно, чем вызывал уважение у монашества, и до конца жизни сохранил ясный ум и память.
Указом нового императора Александра Павловича от 2 апреля 1801 года он был помилован по общей амнистии и получил право на свободный выбор места проживания.
В Соловецком заточении его религиозность еще больше усилилась и дала духовные плоды. В ответ на подаренную ему свободу Александром I в 1801. кошевой отвечает, что и «здесь оной (свободой) наслаждаюсь в полной мере». Судя по всему он достиг ту духовную свободу, которую стремится достичь каждый православный христианин.

Пётр Калнышевский просил оставить его в святой обители: «Остаток дней моих посвятить в служении Единому Богу в этом блаженном уединении, к которому через двадцатипятилетнее время моего здесь пребывания привык я абсолютно, в обители сей ожидать со спокойным духом конца моей жизни».

31 октября 1803, в мире с людьми и Богом, почил последний запорожский кошевой атаман. Об особом почитании братии монастыря Петра Кальнишевского свидетельствует тот факт, что его похоронили на почетном месте — южном дворе Спасо-Преображенского собора при Успенской церкви, рядом со знаменитым духовным и политическим деятелем периода Смутного времени преподобным Авраамием Палицыным и соловецким архимандритом Феодоритом. А в 1856 г.., По указу архимандрита, на могиле Калнышевского установлена плита с эпитафией и содержит краткое жизнеописание атамана.

«Здесь погребено тело в Бозе почившего кошевого бывшей некогда Запорожской грозной Сечи казаков атамана Петра Калнышевского, сосланного в сию обитель по Высочайшему повелению в 1776 году на смирение. Он в 1801 году по Высочайшему повелению снова был освобожден, но уже сам не пожелал оставить обитель, в коей обрел душевное спокойствие смиренного христианина, искренно познавшего свои вины. Скончался 1803 года, октября 31 дня, в субботу 112 лет от роду смертию благочестивою, доброю.»




Back

 

PayPal