Священноисповедник Виктор родился 21 мая 1878 года в семье псаломщика Троицкой церкви села Золотого Камышинского уезда Саратовской губернии Александра и его супруги Анны Островидовых и в крещении был наречен Константином. В 1888 году, когда ему исполнилось десять лет, он был отдан в приготовительный класс Камышинского духовного училища и через год был принят в первый класс. По окончании в 1893 году училища он поступил в Саратовскую Духовную семинарию и окончил ее по первому разряду. В 1899 году Константин поступил в Казанскую Духовную академию. Ему, как успешно выдержавшему приемные экзамены, была предоставлена стипендия.
Уже в студенческие годы у него проявились яркие дарования в области гуманитарных наук, интерес к отечественной словесности, философии и психологии. Он стал одним из активнейших деятелей и товарищем председателя студенческого философского кружка. По окончании в 1903 году академии Константин Александрович был удостоен степени кандидата богословия с правом преподавания в Духовной семинарии.
28 июня 1903 года епископ Волынский и Житомирский Антоний (Храповицкий) постриг его в мантию с именем Виктор; на другой день он был рукоположен во иеродиакона, а на следующий – во иеромонаха и вскоре назначен в город Хвалынск настоятелем организуемого в это время Свято-Троицкого подворья Саратовского Спасо-Преображенского монастыря.
В 1908 году иеромонах Виктор был направлен в Киев, где в течение двух недель, с 12-го по 26 июля, проходил 4-й Всероссийский миссионерский съезд.
В работе съезда принимали участие митрополиты: Санкт-Петербургский Антоний (Вадковский), Московский Владимир (Богоявленский) и Киевский Флавиан (Городецкий) – тридцать пять архиепископов и епископов, а всего участвовало более шестисот деятелей Русской Православной Церкви. Миссионерский съезд проходил во время празднования 800-летия Киевского Михайловского монастыря, и поэтому торжества по случаю этого юбилея и обычный крестный ход в день памяти святого равноапостольного князя Владимира были особенно величественными и торжественными.
13 января 1909 года иеромонах Иерусалимской Духовной Миссии Виктор был назначен смотрителем Архангельского духовного училища. 31 января того же года он был награжден наперсным крестом.
Не чувствуя, однако, призвания к духовно-учебной службе, отец Виктор в том же году подал прошение об увольнении его от должности для поступления в число братии Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры в Санкт-Петербурге, которое было удовлетворено 15 октября 1909 года.
22 ноября 1910 года иеромонах Виктор был назначен настоятелем Зеленецкого Свято-Троицкого монастыря Санкт-Петербургской епархии с возведением в сан архимандрита.
5 (18) сентября 1918 года архимандрит Виктор был назначен наместником Александро-Невской Лавры в Петрограде. Но недолго пришлось ему здесь прослужить. Аресты, расстрелы архиереев требовали поставления новых архипастырей из числа образованных, ревностных и опытных пастырей; для них стали открываться новые викариатства, и через год, в декабре 1919 года, архимандрит Виктор был хиротонисан во епископа Уржумского, викария Вятской епархии.
Прибыв в январе 1920 года в Вятскую епархию, он со тщанием и ревностью приступил к исполнению своих архипастырских обязанностей, просвещая и научая паству вере и благочестию и для этой цели прежде всего организовал общенародное пение. Епископ Виктор своей ревностью в вере, благочестием и святостью жизни привлек сердца паствы, и она полюбила святителя, который стал для нее любвеобильным и заботливым отцом, вождем в делах веры, исповедником православия, мужественно противостоящим надвигающейся тьме безбожия. Безбожным властям не понравилось столь ревностное отношение епископа к вере и Церкви, и он почти сразу же был арестован.
Образ его жизни и то, как он держался перед властями, привлекли к нему не только тех верующих, которые не сочувствовали советскому строю, но и некоторых государственных чиновников, как например секретаря губернского суда Александра Вонифатьевича Ельчугина, добившегося разрешения у председателя Революционного трибунала навещать заключенного епископа в тюрьме и посещавшего его, как только представлялась возможность. Власти продержали владыку в заключении пять месяцев. Узнав, в какой день освободят епископа, Александр Вонифатьевич поехал за ним и привез его из тюрьмы на квартиру и впоследствии бывал у него почти каждый день. Он по просьбе владыки принес ему считавшиеся секретными приказы ВЧК о порядке изъятия имущества и помог составить прошение властям о возвращении вещей, изъятых у него при обыске. Впоследствии Александр Вонифатьевич стал сообщать епископу обо всех готовящихся против Церкви мероприятиях, к чему побуждали его собственная вера и преданность владыке, к которому он проникся большим уважением, видя его самоотверженное служение Богу и Церкви.
В 1921 году владыка Виктор был назначен епископом Глазовским, викарием Вятской епархии, с местом жительства в Вятском Свято-Успенском Трифоновом монастыре на правах настоятеля. В Вятке владыка был постоянно окружен народом, который видел в никогда не унывавшем и твердом архипастыре свою поддержку среди неустройств и тягот жизни. После каждого богослужения люди окружали владыку и провожали до кельи в Трифоновом монастыре. Дорогой он неторопливо отвечал на многочисленные вопросы, которые ему задавали, всегда и при любых обстоятельствах сохраняя дух благожелательности и любви.
Весной 1922 года было создано и поддержано советскими властями обновленческое движение, направленное на разрушение Церкви. Патриарх Тихон был заключен под домашний арест, передав церковное управление митрополиту Ярославскому Агафангелу (Преображенскому), которого власти не допустили приехать в Москву, чтобы приступить к исполнению своих обязанностей. 5 (18) июня митрополит Агафангел обратился из Ярославля с посланием к архипастырям и всем чадам Русской Православной Церкви, советуя архиереям впредь до восстановления высшей церковной власти управлять своими епархиями самостоятельно.
В мае 1922 года во Владимире был арестован епископ Вятский Павел (Борисовский) и обвинен в том, что изъятые из храмов ценности не соответствуют указанным в официальных описях. Временно в права исполняющего обязанности управляющего Вятской епархией вступил епископ Виктор. К нему и направил свое письмо 31 мая председатель обновленческого ВЦУ епископ Антонин (Грановский). В этом письме он писал: «Позволяю себе осведомить Вас о главном руководящем принципе нового церковного строительства: ликвидация не только явных, но и потайных контрреволюционных тенденций, мир и содружество с советской властью, прекращение всяких оппозиций ей и ликвидация Патриарха Тихона, как ответственного вдохновителя непрекращавшихся внутрицерковных оппозиционных ворчаний. Собор, на который возлагается эта ликвидация, предполагается созвать в половине августа. Делегаты Собора должны явиться на Собор с ясным и отчетливым сознанием этой церковно-политической задачи».
В ответ на действия обновленцев, пытавшихся разрушить канонический строй Русской Церкви и внести смуту в церковную жизнь, владыка Виктор обратился с посланием к вятской пастве. Раскрывая суть нового явления, он писал: «Некогда Господь Своими пречистыми устами сказал:
«Истинно, истинно говорю вам: кто не дверью входит во двор овчий, но перелазит инуде, тот вор и разбойник; а входящий дверью есть пастырь овцам” (Ин. 10, 1-2). А божественный апостол Павел, обращаясь к пастырям Церкви Христовой, говорит: знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стада; и из вас самих (пастырей) восстанут люди и станут говорить, превращая истину, чтобы увлечь за собою учеников. Итак, стойте на страже своей (Деян. 20, 29-31). Други мои возлюбленные, это слово Господа и Его апостолов ныне, к великой скорби нашей, исполнилось в нашей Русской Православной Церкви. Дерзко отвергнув страх Божий, кажущиеся иерархами и иереями Церкви Христовой, составив из себя группу лиц, вопреки благословения Святейшего Патриарха и отца нашего Тихона, в настоящее время усиливаются самозванно, самочинно, воровски захватить управление Русской Церкви в свои руки, нагло объявляя себя каким-то временным комитетом по управлению делами Церкви Православной…
…А посему умоляю вас, возлюбленные во Христе братья и сестры, а наипаче вас, пастыри и соработники на ниве Господней, отнюдь не следовать сему самозванному раскольническому соборищу, именующему себя “церковью живой”, а в действительности “трупу смердящему”, и не иметь какого-либо духовного общения со всеми безблагодатными лжеепископами и лжепресвитерами, от сих самозванцев поставленными».
После недолгого пребывания в заключении епископ Вятский Павел был освобожден и приступил к исполнению своих обязанностей.
5 августа 1922 года, епископы Павел и Виктор и с ними несколько священников вновь были арестованы, а 1 сентября был арестован секретарь губернского суда Александр Вонифатьевич Ельчугин.
В Бутырской тюрьме в Москве преосвященный Виктор был снова допрошен. На вопрос следователя, как он относится к обновленцам, владыка ответил: «Признать ВЦУ я не могу по каноническим основаниям…»
23 февраля 1923 года епископы Павел и Виктор были приговорены к трем годам ссылки. Местом ссылки для владыки Виктора стал Нарымский край Томской области, где его поселили в маленькой деревеньке, расположенной среди болот, с единственным путем сообщения – по реке. К нему приехала его духовная дочь монахиня Мария, которая стала помогать ему в ссылке и впоследствии сопровождала его во многих скитаниях и переселениях с места на место.
Срок ссылки епископов Павла и Виктора закончился 23 февраля 1926 года, и им было разрешено вернуться в Вятскую епархию. Весной 1926 года владыка Павел, возведенный после окончания ссылки в сан архиепископа, и епископ Виктор прибыли в Вятку. За время ссылки архиереев-исповедников епархия пришла в состояние плачевное. Один из викариев Вятской епархии, епископ Яранский Сергий (Корнеев), перешел к обновленцам и увлек за собой немало священнослужителей. Некоторые из них хорошо сознавали пагубность обновленческого движения, но не в силах оказались устоять перед угрозой ареста и ссылки, когда примеры того, сколь легко исполнялись эти угрозы, были у всех перед глазами; но, перейдя к обновленцам, они постарались скрыть этот факт от своей паствы.
Прибывшие в епархию архиереи-исповедники сразу же принялись за восстановление разрушенного епархиального управления, почти в каждой проповеди они разъясняли верующим о пагубности обновленческого раскола. Архиепископ Павел обратился к пастве с посланием, в котором писал, что единственным законным главой Русской Православной Церкви является Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Петр (Полянский), и призвал всех верующих отойти от раскольничьих группировок и объединиться вокруг митрополита Петра.
Во время своего краткого пребывания в Москве после освобождения из тюрьмы владыка встретился с заместителем Местоблюстителя митрополитом Сергием и в соответствии со своим местом ссылки был назначен епископом Ижевским и Воткинским, временно управляющим Вятской епархией.
29 июля 1927 года митрополит Сергий выпустил по требованию властей декларацию о «лояльности». Власти, добиваясь от Церкви публичного заявления о лояльности, не столько желали ее лояльности, сколько имели цель публикацией определенного рода документов произвести смятение среди православных и поставить Русскую Православную Церковь под угрозу нового раскола. И этого им достичь удалось. Разномыслие русских иерархов после опубликования декларации оказалось столь велико, что поставило их на грань разрыва с заместителем Предстоятеля Церкви, который не произошел лишь благодаря самому Предстоятелю, Местоблюстителю митрополиту Петру, который, прося своего заместителя избегать действий и шагов в области церковного управления, ведущих к смятению в Церкви (с чем на практике митрополит Сергий не согласился), однако благословил его на дальнейшее исполнение обязанностей заместителя.
Преосвященный Виктор принадлежал к числу тех, кто не считал публикацию декларации полезной и нужной, усматривая в ней недостойное церковного иерарха лицемерие. Получив текст декларации, преосвященный Виктор, усмотрел в ней призыв к безоговорочному сотрудничеству с правительством, которое открыто объявило своей целью уничтожение Русской Православной Церкви, что и осуществлялось послушными пособниками безбожников обновленцами, за сопротивление и несогласие с которыми владыка претерпел узы и изгнание.
Человек прямой, епископ Виктор не счел возможным прочитать декларацию верующим и таким образом публично выразить согласие с ее содержанием, но не счел он возможным и промолчать о своем отношении к ней, отнестись к ней так, будто ее и не было, как сделали многие архиереи, которые, будучи несогласны с декларацией, промолчали, – он отослал декларацию обратно митрополиту Сергию.
Вскоре владыка получил распоряжение митрополита Сергия о назначении его епископом Шадринским, временно управляющим Екатеринбургской епархией. Будучи административно высланным в Глазов, епископ Виктор не мог покинуть места своего жительства без разрешения властей и в октябре 1927 года попросил митрополита Сергия образовать Воткинскую епархию в соответствии с административными границами Воткинской области.
В декабре 1927 года владыка принял решение отказаться от назначения епископом Шадринским, о чем 16 декабря сообщил митрополиту Сергию. 23 декабря он был уволен митрополитом Сергием от управления Шадринским викариатством Екатеринбургской епархии. С этого времени началась пора взаимных обвинений и острой полемики, которые под давлением государственной власти вполне достигали той цели, которую ставила безбожная власть, – возбуждение в Церкви смуты.
Оставаясь в каноническом подчинении Местоблюстителю Патриаршего престола митрополиту Петру, епископ Виктор, живя в ссылке в Глазове, продолжал управлять Вятской епархией. В своем письме к епископу Авраамию (Дернову) владыка Виктор писал: «…мы не отщепенцы от Церкви Божией и не раскольники, отколовшиеся от нее, – да не случится этого никогда с нами. Мы не отвергаем ни митрополита Петра, ни митрополита Кирилла, ни Святейших Патриархов, я не говорю уже о том, что мы с благоговением сохраняем все вероучения и церковное устроение, переданное нам от отцов, и вообще не безумствуем и не хулим Божией Церкви».
В конце февраля 1928 года епископ написал «Послание к пастырям», в котором подверг критике позиции, обозначенные в декларации митрополита Сергия.
«Иное дело – лояльность отдельных верующих по отношению к гражданской власти, и иное – внутренняя зависимость самой Церкви от гражданской власти, – писал он. – При первом положении Церковь сохраняет свою духовную свободу во Христе, а верующие делаются исповедниками при гонении на веру; при втором положении она (Церковь) лишь послушное орудие для осуществления политических идей гражданской власти, исповедники же веры здесь являются уже государственными преступниками…
Ведь так рассуждая, мы должны будем считать врагом Божиим, например, святителя Филиппа, обличавшего некогда Иоанна Грозного и за это от него удушенного, – более того, мы должны причислить к врагам Божиим самого великого Предтечу, обличавшего Ирода и за то усеченного мечом».
Это послание скоро стало известно Секретному отделу ОГПУ, и 30 марта 1928 года поступило распоряжение: арестовать епископа Виктора и доставить в Москву во внутреннюю тюрьму ОГПУ. 4 апреля владыка был арестован и доставлен сначала в тюрьму в город Вятку, где 6 апреля ему было объявлено, что он находится под следствием.
Вскоре преосвященный Виктор был отправлен под конвоем в Москву. Здесь следователь предъявил ему текст «Послания к пастырям».
– Знаком ли вам этот документ? – спросил он.
– Этот документ составлен мною с месяц приблизительно тому назад, вернее, с месяц до моего ареста. Предъявленный документ является копией моего документа.
– В вашем документе встречается несколько раз термин «исповедничество», и в конце этого документа вы призываете группу верующих, называемую «Православною Церковью», к тому же «исповедничеству». Разъясните, что вы под этим термином понимаете и что он должен означать?
– Документ обращен не ко всем верующим, а только к пастырям, как написано в начале моего документа, в обращении. Понятие «исповедничество» имеет общее для нас, верующих, значение и означает твердость в вере и мужество в своих убеждениях, несмотря на соблазны, материальные лишения, стеснения и гонения.
– У вас в документе приведены, очевидно, как примеры, достойные подражания, моменты из жизни христианских деятелей – Филиппа, митрополита Московского, и Иоанна так называемого «Крестителя»; скажите, они подходят под понятия «исповедников»?
– Поскольку они были обличителями неправды, они являются исповедниками.
– Значит, такого рода деятельность также подходит под понятие исповедничества?
– Да, поскольку она связана с верой.
– Как видно из документа, «исповедничество» указанных выше лиц заключалось в их деятельности против представителей иноверной государственной власти, за что они и были подвергнуты репрессиям?
– Власть и тогда была одинаковой с ними веры. Они выступали против Ивана Грозного и Ирода как против неправильно поступающих, грешных людей, а не как против гражданской власти.
– Протестуя против лишения священнослужителей права что-либо сказать в защиту истины Божией против гражданской власти, вы являетесь защитником этого права?
– Да, поскольку гражданская власть будет касаться веры, то есть употреблять насилие над верующими в целях достижения собственных целей.
– Следовательно, как видно из всего текста данного места вашего документа, «исповедничество» понималось как выступление против советской власти, употреблявшей насилие над верующими?
– «Исповедничество» как выступление против гражданской власти возможно только в том случае, если последняя, то есть гражданская власть, употребит первая насилие над верой, причем само «страдание» за такое выступление и будет «исповедничеством». Оно носит пассивный характер. Эту мысль я и хотел выразить в данном месте.
– Я хочу спросить вас еще раз: значит, «исповедничество» рекомендуется только в случаях насилия власти над верующими в делах веры или при гонениях?
– Да, только при насилиях и гонениях; оно может быть и независимо от гражданской власти.
– Какая причина выпуска вами данного документа, трактующего о праве деятельности Церкви в защиту истины Божией против гражданской власти и с призывом к «исповедничеству»?
– Формальным поводом послужило выступление с посланием митрополита Сергия, по моему мнению, в угоду земным интересам…
В мае следствие было закончено, и владыке было предъявлено обвинение в том, что он «занимался систематическим распространением антисоветских документов, им составляемых и отпечатываемых на пишущей машинке. Наиболее антисоветским из них по содержанию являлся документ – послание к верующим с призывом не бояться и не подчиняться советской власти, как власти диавола, а претерпеть от нее мученичество, подобно тому, как терпели мученичество за веру в борьбе с государственной властью митрополит Филипп или Иван, так называемый “Креститель”», – писали сотрудники ОГПУ.
18 мая 1928 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило епископа Виктора к трем годам заключения в концлагерь. В июле владыка прибыл на Попов остров и затем на Соловецкий остров. Начался исповеднический путь святителя в узах. Епископа отправили в 4-е отделение Соловецкого лагеря особого назначения, расположенное на главном Соловецком острове, и назначили на работу бухгалтером канатной фабрики.
В Соловецком концлагере владыка пробыл три года.
4 апреля 1931 года кончился срок заключения, но епископ Виктор не был освобожден, как и многие другие архиереи, являвшиеся слишком яркими образцами пламенной веры. Преосвященный Виктор был обречен властями до смерти терпеть узы неволи, и 10 апреля 1931 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ приговорило его к ссылке в Северный край на три года, в Коми область.
Местом ссылки епископу была назначена деревня Караванная, на окраине районного села Усть-Цильмы, расположенного на берегу широкой в этом месте и быстрой течением реки Печоры. Все село раскинулось на высоком левом берегу, с которого открываются необъятные просторы Печоры с низким противоположным берегом, от которого тянется вдаль казавшаяся отсюда бесконечной тайга. В Усть-Цильме епископу стали помогать монахиня Ангелина и послушница Александра, подвизавшиеся ранее в одном из монастырей Пермской епархии и сосланные сюда после закрытия обители.
Местные власти и ОГПУ в местах ссылок преследовали ссыльных и особенно духовенство еще более рьяно, чем в Центральной России. И в конце концов в Усть-Цильме были арестованы почти все ссыльные священники и миряне.
Епископ Виктор был арестован 13 декабря 1932 года. На следствии из показаний хозяев, у которых были поселены ссыльные, выяснилось, что те получали помощь продуктами, деньгами и вещами из Архангельска, откуда некоторые из них были родом. Стало известно, что помощь ссыльным оказывал епископ Архангельский Аполлос (Ржаницын), и власти посему арестовали и его; вместе с ним были арестованы благочестивые женщины, возившие продукты и вещи из Архангельска в Усть-Цильму.
Кроме обвинений в помощи друг другу и другим ссыльным, а также помощи крестьянам в писании разного рода прошений к властям, за ссыльными не оказалось ни малейшей вины. Власти, однако, воспользовавшись тем фактом, что ссыльные ходили друг к другу в гости, обвинили их в создании антисоветской организации.
10 мая 1933 года Особое Совещание при Коллегии ОГПУ за "участие в контрреволюционной организации" приговорило владыку к трем годам ссылки в Северный край. Владыка этапом был отправлен в тот же самый Усть-Цильмский район, но только в еще более отдаленное глухое село Нерицу.
Его поселили в доме председателя сельсовета, помогал его семье в простых хозяйственных работах. Владыка беседовал с крестьянами о вере, часто удалялся в тайгу для глубокой молитвы. Вскоре он простудился, заболел воспалением легких. В больницу его не смогли отправить из-за разлившейся реки.
Скончался 2 мая 1934 г. Был похоронен в с. Нерица на сельском кладбище. Хоронила его монахиня Мария.
Обретение мощей
18 июня (1 июля н. ст.) 1997 года святые мощи Владыки были обретены нетленными на местном кладбище с. Нерица, несмотря на 63-х летнее пребывание их в болотистой почве. В момент обретения мощей бесновавшийся хулитель Имени Божия превратился в кроткого и тихого человека. Кроме того, попросили Крещения люди, шестьдесят лет не знавшие Церкви и Её таинств.
Мощи Святителя были отправлены в Москву, а 2 декабря (н. ст.) 1997 года состоялось перенесение мощей в храм святого Александра Невского Свято-Троицкого Макариевского женского монастыря города Вятки, где они пребывают и поныне, источая благоухание и даруя исцеления. Приняв подвиг борьбы за истину, Святитель решительно и бесстрашно встал на путь мученичества за неё. Он шёл на страдания за Христа радостно, как древние мученики, сохраняя дивное спокойствие духа.
Причислен к лику святых Новомучеников и Исповедников Российских на Юбилейном Архиерейском Соборе Русской Православной Церкви в августе 2000 года для общецерковного почитания. В Уржумском храме имеется 3 иконы святого, 2 иконы с частичей святых мощей.
