Прп. Дионисий родился во Ржеве и образование свое получил в монастыре, куда его поместили родители. По окончании его он стал священником, но вскоре, когда жена его и дети умерли, он постригся и был назначен настоятелем Старицкого монастыря. Сюда был заточен по низложении Годуновых Патриарх Иов. Архимандрит Дионисий принял его с почетом, предоставил монастырь в его распоряжение и заботился о нем, как сын об отце. Архимандрит Дионисий был тогда молод, он был очень представителен, красив собой, отличался высоким ростом, ровным, спокойным и открытым характером, к ближним своим он относился мягко, сердечно и снисходительно; глубокое непоказное смирение и чувство своей греховности были его отличительными чертами. Святейший Патриарх Ермоген (память его 17 февр.) любил и ценил его, он часто вызывал его в Москву и советовался с ним. Так же относился к нему и митрополит Ростовский Филарет — отец будущего царя из дома Романовых и будущий Патриарх. Глубокая любовь к родине связывала их всех. В 1610 г. после кончины архимандрита Троице-Сергиевой лавры Иоасафа архимандрит Дионисий был назначен его заместителем.
Осада лавры тогда была в полном разгаре, и архимандрит Дионисий стал душой ее защиты. Неутомимо рассылал он во все города России грамоты, призывая их к защите отечества. Некоторые из этих грамот сохранились. Тогда началось знаменитое движение, которое возглавляли Косма Минин и князь Пожарский, которые освободили Россию (см. житие Патриарха Ермогена). Но когда родина была спасена, ему отплатили черной неблагодарностью. Дело было в том, что прп. Дионисию, как человеку книжному, поручили исправление богослужебных книг, начатое Патриархом Ермогеном и прерванное Смутным временем, и он, найдя в молитве на освящение воды, находящейся в Требнике, слова: «Освяти Духом Твоим Святым и огнем», вычеркнул слово «огнем», как не находящееся в греческом подлиннике и вообще не имеющее в данном случае смысла. Это вызвало против него и его сотрудников целую бурю: их обвинили в искажении богослужебных книг, в желании «вывести огонь из мира», судили, подвергли запрещению, заключению в дымной келье, всевозможным глумлениям, истязаниям и тяжелым епитимьям. Мало того, прп. Дионисия поставили на правеж, взыскивая с него долги, которые он делал на защиту Отечества, а заплатить ему было нечем, так как все, что у него было, он истратил на то же Отечество.
Все это прп. Дионисий переносил не только с замечательным спокойствием и достоинством, поддерживая своих сотрудников, совсем упавших духом, но и находил силу подшучивать над своим положением и над невежеством своих врагов, особенно над тем, что он хочет «вывести огонь из мира». «Грозят монаху заключением, — говорит он, — но это-то мне и жизнь». Лицам же, уважавшим его и выражавшим ему сочувствие, он говорил: «Это не беда, а притча над бедой. Господин мой владыка Иона (митрополит Крутицкий, заместитель Патриарха) хочет, чтобы я не был горд!»
К счастью для страдальцев, в Москву прибыл Патриарх Иерусалимский Феофан, и по его настоянию их освободили от заключения и истязаний. Но снять с них запрещение он не мог. Наконец в 1619 г. в Москву вернулся из польского плена Патриарх Филарет, отец юного царя Михаила Феодоровича. В торжественной его встрече принимал участие и архимандрит Дионисий. Первым делом нового Патриарха — по просьбе Патриарха Феофана, как и по собственному его желанию — был пересмотр дела архимандрита Дионисия с товарищами. Восемь часов простоял он перед государем, обоими Патриархами и огромным собором духовенства, защищая себя и своих сотрудников. Их оправдали, осыпали знаками внимания, сняли с них запрещение, и через несколько дней архимандрит Дионисий торжественно встречал и принимал в своей лавре своего защитника и спасителя Патриарха Феофана. Но и в лавре ему пришлось немало потерпеть от братии, грубой и наглой, не понимавшей мягкости и доброты своего настоятеля, кроткого и незлобивого.
Зато рассказывает о нем в его жизнеописании его духовный сын, сотрудник по исправлению книг и сподвижник по заключениям, протопоп Иоанн Наседка следующее: «Жил в лавре под руководством архимандрита Дионисия инок Досифей, проходивший послушание в больнице, о нем многие соблазнялись и осуждали его, не понимая, что путь его подвижнический: он казался им помешанным». Протопоп спросил своего старца, что он думает об этом иноке, и ему показалось, что вопрос этот огорчил его. Когда же он спросил его о причине этого огорчения, преподобный ответил ему следующее: «Вам, в миру живущим, не подобает говорить об иноках потому, что вы, не понимая иноческого пути, или превозносите иноков паче меры — и этим вредите им, или же осуждаете — и этим наносите вред себе». Когда же инок Досифей, которого тот же протопоп Наседка прозвал «Досифеем крепкого жития», заболел к смерти, случилось так, что старец его должен был ехать в Москву по делам обители. Благословляя его, он сказал: «Подожди меня!» Вернувшись из Москвы, архимандрит Дионисий увидел, что Досифей ждет его у монастырских врат. Тогда он благословил его и сказал: «Иди, чадо, с миром!» Досифей пошел в свою келью. Через несколько минут братия пришли сказать, что он только что скончался.
Прп. Дионисий скончался в 1633 г.
Тропарь преподобного Дионисия, архимандрита Радонежского
глас 3
Земная, прельщающая очеса миролюбцев,/ возненавидел еси, отче Богоносне Дионисие,/ за уметы та вменив,/ шествуя путем скорбным,/ и в терпении добр воин Христов явился еси,/ победив страсти мира,/ был еси до кончины непоколебимый благочестия поборник./ Темже мы днесь, совершая священную память твою,/ духовными тя песньми ублажаем и смиренно молим,/ да, предстоя Престолу Господа Бога,/ ходатайствуеши о спасении душ наших.
Кондак преподобного Дионисия, архимандрита Радонежского
глас 6
Свет Трисиянный, вселивыйся в душу твою,/ сосуд избран показа тя,/ вещающа Божественная людем,/ исповедник Божия Слова явился еси,/ и прилагающих Божеству вещественный огнь/ явственно обличил еси,/ и злославных смыслы, яко паучинное прядение, растерзал еси,/ благочестия столп и забрало твердое мирови показался еси/ и сего ради от Вселенскаго Патриарха дивне похвален был еси./ Мы же благодарными гласы, веселящеся, вопием ти:/ радуйся, отче наш, Дионисие преподобне.
Ин кондак преподобного Дионисия, архимандрита Радонежского
глас 4
Правило веры, столп благочестия/ был еси, Богоносне Дионисие,/ явив в себе образ и пример/ преуспеяния добродетели и подвигов:/ сею Евангельскою мрежею/ многих уловил еси подражателей,/ подай блестящею на Небеси славою своею/ ревность к содействованию на пользу правоверных./ Темже мы, ныне воспевающе сия, молим тя,/ да ходатайствуеши о стране нашей/ и о всем Церкви исполнении.
