Преподобный отец наш Феофил (имя «Феофил» в переводе с греческого «друг Божий») родился в местечке Зики, находящемся в Македонии, в семье благочестивых и добродетельных родителей, и потому воспитание получил истинно христианское. Когда он подрос, отдали его для начального образования в училище, а потом он посвятил себя и высшим наукам. При врожденных способностях ума он быстро закончил внешнее свое образование. При успехах же внешнего любомудрия заботился особенно об образовании сердца в правилах строгой христианской нравственности: любимым занятием его было, избегая юношеских, чаще всего бесчинных, бесед, общаться со старцами и добродетельными мужами. К тому же большую часть времени он посвящал чтению Божественных Писаний, руководствуясь заповедью премудрого Сираха, который говорит: Рассуждение твое да будет с разумными, и всякая беседа твоя — в законе Вышнего (Сир. 9:20). Следствием было то, что благочестивый юноша, преуспевая в различных подвигах добродетели, был, по слову святого Давида, яко древо насаждений при исходищих вод, еже плод свой даст во время свое (Пс. 1:3). Чтение Божественного Писания и житий святых и благочестивых мужей невольным образом располагало его к посильному подражанию им: так Аврааму подражал он в странноприимстве, прекрасному Иосифу в целомудрии, Иову в терпении и мужестве, Моисею и Давиду в кротости, а прочим праведникам в различных подвигах. Это обратило на него общее внимание, и он, наконец, как образец добродетельной жизни был возведен в степень священства. С того времени обходил он разные места, назидая христиан словом и примером своей жизни, а впоследствии и сам прилепился к епископу Рандинийскому Акакию для назидания душевного и остался при нем. Этот епископ, будучи самым искренним другом Патриарха Константинопольского Нифонта, был и рукоположен им.
В то время Святейший Патриарх Нифонт получил письма из Египта, которыми извещался о великих преславных чудесах, явленных Богом через тогдашнего святого Патриарха Александрийского Иоакима в постыжение и посрамление богоубийственного еврейского рода, в похвалу же и утверждение истинной православной нашей веры и всех нас христиан. Чудеса были следующие.
Во всем Египте свирепствовала ужасная чума. Один из еврейских врачей, отъявленный враг христиан, распустил между турками молву, что вина постигшего их несчастия — христиане. «Ибо христиане, — объяснял им еврей, — опускают в воду крест, что и явилось причиной настоящей смертной болезни». Эта клевета распространилась повсюду, так что наконец стала известна и египетскому султану. Хотя султан и был мусульманином, но весьма любил и почитал святого Патриарха как за добродетель, так и за мудрость и благоразумие, и потому донесение врагов Креста Христова на христиан оставил без внимания. Окаянный еврей, видя, что не достиг цели такой клеветой, вымыслил новые козни.
Орудием своей злобы против христиан он избрал верховного визиря — царского любимца, который был природным евреем. Визирь смог довести султана до того, что тот, несмотря на свое уважение к Патриарху, потребовал привести его для личных объяснений.
Патриарх явился на суд. Султан сначала вел с ним длинную беседу о вере, и наконец увидев, что он с глубоким убеждением и ясными доказательствами оправдал веру христианскую и уничижил ислам, приказал ему в оправдание Евангельских слов переставить гору, находящуюся по соседству с Каиром. Святейший Патриарх не поколебался в духе веры. Попросив несколько дней для молитвы, он с верными христианами постом, бдением и молитвами умилостивлял Господа и просил не посрамить их перед неверными, чтобы не похулилось ими святое Его имя. В назначенное время при стечении множества народа Патриарх сказал горе во имя Христово, чтобы та двинулась со своего места и перешла на другое: гора сотряслась в основании и оставила свое место. Остановленная наконец тем же именем Христовым, она и поныне называется по-турецки дур-даго (стань гора). Это чудо поразило нечестивых.
Не зная, чем поколебать силу христианской веры, враги ее приготовили смертоносный яд и убедили царя, чтобы тот повелел Патриарху выпить его. «Ибо Христос, — говорили они, — сказал в Евангелии: если что смертоносное выпьют, не повредит им (Мк. 16: 18)». Султан и это принял и приказал подать Патриарху яд. Полный веры в силу Креста Христова, Патриарх осенил смертную чашу крестом и выпил поданное. Напрасно ожидали, что он тотчас умрет: Патриарх остался совершенно невредим. После этого, сполоснув стакан водой, он просил, чтобы выпил ее еврей: отказаться было нельзя, потому что сам султан того требовал. Итак, он выпил воду и в то же мгновение умер. Пораженный такими чудесами, султан приказал обезглавить визиря, а на прочих евреев наложил пеню, чтобы на их средства были сделаны водопроводы от Нила вглубь Каира, а святого Патриарха превознес почестями.
Когда об этих дивных событиях узнал из писем Патриарх Нифонт в Константинополе, тотчас послал в Александрию епископа Рандинийского Акакия, о котором говорилось ранее, с преподобным Феофилом и другими, чтобы они узнали подробно и удостоверились собственными очами в том, что случилось. При этом святой Нифонт писал Александрийскому Патриарху Иоакиму: благодаря Господа, что Он услышал молитву и совершил через того такие чудеса во славу и величие рода христианского, Нифонт потом просил благосклонно принять посланных от него людей. Итак, они немедленно отправились в Александрию и были приняты с великой радостью и благосклонностью Святейшим Патриархом, который задержал их на длительное время. Преподобный Феофил своей добродетелью и образованием обратил на себя особенное его внимание. Из Александрии с епископом Акакием и прочими отправился он на Синайскую гору, а оттуда через пустыни во Святой Град Иерусалим. Там поклонились они Живоприемному Гробу Господа нашего Иисуса Христа и прочим святым местам, посетили Фаворскую гору, Дамаск. Здесь встретили они Патриарха Антиохийского, от которого вручены были им письма к Патриарху Константинопольскому. Из Дамаска возвратились они опять в Иерусалим, где епископ Акакий заболел и скончался.
После смерти Акакия, напутствуемые благословением Патриарха Иерусалимского, возвратились они в Константинополь с письмами к Патриарху Константинопольскому и представились тогдашнему Святейшему Патриарху Пахомию, бывшему митрополиту Сихнийскому, потому что святой Патриарх Нифонт, пославший их с этими поручениями, за время странствования оставил кафедру.
Патриарх Пахомий принял их с честью и благословил труды, совершенные в путешествии. Святого же Феофила, усмотрев в нем мужа добродетельного и ученого, оставил при себе в должности Нотария и Экзарха Великой Церкви и поручил ему письменные дела Патриархии. Феофил нес эти обязанности довольно долго и был всеми уважаем за свои добродетели. Но, видя и чувствуя, что, при довольстве внешней жизни и при оказываемом ему уважении нет или мало существенной пищи для духа, он оставил свою должность и удалился на Святую Гору в монастырь Ватопедский.
Чтобы в жизни иноческой, при мудрованиях собственного сердца, не впасть в заблуждение и прелесть без старческого руководства, он вверил себя находившемуся в то время на покое в Ватопедской обители епископу и безусловно подчинил ему свою волю, исполняя всякого рода послушания и каждодневно принося Господу Богу бескровную жертву. А когда отошел ко Господу старец-епископ, преподобный Феофил удалился в обитель Иверскую с целью найти и там образцы для подражания. Там он учился у одного — совершенному послушанию, у другого — смирению, любви к Богу и ближнему, кротости и долготерпению. Поэтому Феофил сделался избранным сосудом Святого Духа и образцом иноческих добродетелей. Между тем, как краснописец по поручению обители, он келейным занятием имел переписку книг, обветшавших от времени. Из числа этих книг многие в библиотеке монастыря Иверского хранятся и доныне. И так как, по слову Господню, не может укрыться город, стоящий на верху горы (МФ. 5: 14), то и преподобный Феофил сделался славен своей добродетельной жизнью не только на Святой Горе, но и в окрестных дальних местах; так что Солунь, лишившийся в то время архипастыря, усиленно старался убедить святого Феофила принять архиерейское достоинство. Но смиренномудрый Феофил и слышать не хотел о том.
Между тем в Фессалониках был тогда Патриарх Константинопольский Феолипт; фессалоникийцы обратились к нему с прошением о даровании им в архипастыря афонского отшельника Феофила. Святейший Патриарх, со своей стороны, принял в них участие и написал собственноручное письмо Феофилу (ибо прежде как его соотечественник был очень дружен со святым), прося его прийти в Фессалоники для свидания и ни слова не упоминая о прошении солунян.
Преподобный понял, с какой целью приглашает его святой Патриарх в Фессалоники, и потому, чтобы уклониться от столь высокого достоинства и избежать временной славы и почитания, немедленно принял великую схиму. Святому же Патриарху отвечал, что тяжкая болезнь заставила его принять великую схиму и отказаться от служения священнического, и что из-за болезни он ни под каким видом не может прибыть по его требованию в Солунь. Таким образом, извиняясь за невозможность свидания со святым Патриархом здесь, он просил у него прощения и молитв и добавил, что по благодати Господней увидится с ним в Царствии Небесном. Такой ответ, с одной стороны, опечалил святого Патриарха, а с другой обрадовал тем, что Феофил так преуспевает в истинном смирении и иноческих подвигах.
Возле обители Иверской уединенно подвизался тогда игумен по имени Дионисий. Преподобный Феофил, любя безмолвие, с позволения игумена и братии построил малую каливу вблизи игумена Дионисия и делил с ним труды глубокого отшельничества, назидаясь примером высокой его жизни и мудрыми беседами. Взаимность любви их была такая, что, казалось, жила в них одна душа. В это время прославился подвижнической жизнью некоторый Кирилл, живший в Карее. Чтобы получить от него душевную пользу и подражать его жизни, святой Феофил оставил свое безмолвие и перешел к Кириллу в Карею. К ним часто приходил для служения Прот Святой Горы, старец Серафим, бывший духовником Кирилла. Прот обратил внимание на Феофила, возлюбил его за святую жизнь, и с той поры до самой смерти Феофил и Прот остались искренними друзьями.
Но недолго оставался божественный Феофил в Карее. Сильное желание безмолвия увлекло его в Пантократор, в келию святого Василия, имевшую все условия для глубокого уединения и невозмутимой тишины безмолвия. Келия требовала ремонта, а святой Феофил, не имея у себя ни лепты, не мог внести за нее монастырю условленную цену, чтобы обновить ее: в такой степени он усвоил себе иноческую нестяжательность. Прот, старец Серафим, помог ему. Таким образом святой Феофил погрузился в пустыню на безмолвие, имея сподвижником одного брата Исаака.
Такое удаление святого Феофила от всех сильно повлияло на Прота. Устроив вокруг протатского собора галерею, воздвигнув колокольню и расписав собор внутри, он попросил старцев Святой Горы уволить его с должности Прота. Удалившись на пустынный покой, он вместе со святым Феофилом постоянно упражнялся в чтении Священного Писания и святых отцов, извлекая оттуда существенную и бессмертную пищу для бессмертного духа.
Исключительным же подвигом преподобного Феофила было так называемое святыми отцами умное делание или хранение ума непрестанной сердечной молитвой Иисусовой: Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя. По слову святого Каллиста, есть два рода иноческого делания: одно — для укрощения страстей — состоит в посте, бдении, коленопреклонениях и прочих подвигах внешних; а другое — для очищения ума и сердца от нечистых мыслей — совершается строгим вниманием и непрестанной молитвой сердечной ко Господу Иисусу, творимой втайне, с болезненным чувством и страдательным воплем души, как учат божественные отцы. Умным этим деланием и священной молитвой, плачем и слезами, рождающимися от нее, Феофил очистил свое сердце от страстей и нечистых помыслов и, низложив демонов окончательно, сделался чистым избранным жилищем Святого Духа. И так как, по словам святого Дионисия Ареопагита, божественная любовь не видит и не знает ничего, кроме своего предмета, то преподобный Феофил, пламенея любовью к Богу, ни о чем не думал, кроме Иисуса: Иисус был дыханием его, Иисус был жизнью его, Иисус был всегда в сердце его. Феофил, подобно святому апостолу Павлу, не жил более, но Христос жил в нем. Поэтому, как святой Павел, удостоился он божественных даров Святого Духа, предвидел будущее, знал тайны сердечные и помышления человеческие, пришел в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова, как говорит святой апостол (Ефс. 4: 13).
Наконец, в летах, святой предузнал смерть свою и начал готовиться к исходу в вечность. Между прочим, написал он исповедание веры и завещание духовное, а перед смертью пожелал, чтобы совершили над ним Таинство Елеосвящения. Это было в пятницу. Простившись со всеми, в субботу с чувством благодарения Богу за все приобщился он Пречистых Таин Христовых и, наконец, призвал ученика своего Исаака для объявления последней своей воли.
Смиренный в течение всей своей жизни, святой Феофил и после смерти не хотел почитания человеческого: он сказал Исааку, чтобы, когда предаст он дух свой Богу, не объявляли о смерти его, чтобы не призывали иереев для совершения обычного погребения, но чтобы Исаак выбросил тело, обвязав ноги веревкой. Объявив таким образом последнюю волю ученику своему, преподобный Феофил распростерся на одре. «Господи Иисусе Христе! Прими дух мой», — произнес он и почил сном преподобнической смерти в лето от Рождества Христова 1548-е, 8 июля, в воскресный день, до восхода солнца.
Послушный ученик его Исаак в точности выполнил наказ святого: привязав к ногам его веревку, он увлек мощи в лес. По всей Святой Горе разнесся слух о смерти преподобного. Стечение монахов, особенно знакомых и друзей преподобного, было большое: все желали видеть и поклониться могиле его, и при ней принять благословение усопшего. Чтобы не лишить этого приходящих, ученик его показал им взрытое место, где будто бы погребен преподобный. Но монахи Иверской и Пантократорской обителей по какому-то тайному чувству, которое и не обмануло их, сомневались в месте погребения святого: потом иноки обрели в лесу святые мощи Феофила, взяли их и хранили у себя в глубокой тайне.
После сорока дней пришел Исаак в лощину посмотреть мощи и, к изумлению, не нашел их. После долгих расспросов, наконец он узнал, что мощи находятся в Пантократорской обители. Явился туда и просил старцев, чтобы отдали останки его отца, как его собственность, но пантократорцы и слышать не хотели об этом. Таким образом прошло достаточно времени. К утешению Исаака посетил тогда Святую гору Макарий, епископ Ериссы. Исаак обратился к нему с жалобой на обитель Пантократорскую и просил принять со своей стороны участие в этом деле. Макарий не замедлил. Пригласив афонских игуменов, прибыл он в Пантократор, отделил для этой обители от мощей святого Феофила руку, а прочие части отдал ученику. Тогда перенесли их торжественно из Пантократора в келейную церковь святого Василия, где безмолвствовал преподобный. С того времени начали они источать благовонное миро как свидетельство богоугодной его жизни.
Такова жизнь преподобного отца нашего Феофила Мироточивого. Так он подвизался и так прославлен Богом на земле и на небе, при жизни и после смерти.
Да подражаем и мы преподобному в нестяжательности, кротости, смирении, чистоте, безмолвии и любви к Богу и ближнему, чтобы и нам наследовать Царствие Небесное во Христе Иисусе Господе нашем. Ему слава и держава со Отцом и Святым Духом вовеки. Аминь.
