Согласно самым ранним сведениям о мученике, которырые находятся в Хронике Иоанна Малалы (VI в.), Геласий, названный здесь и в др. памятниках до IX в. Геласином, пострадал в правление имп. Максима Лициниана (хронист смешивает Максимина Дайу (305-313) и Лициния (308-324) - 2 правителей Римской империи). Геласий был 2-м мимом (μῖμος δεύτερος), т. е. актером, исполнявшим вторые роли, как правило шутовские, в небольших театральных представлениях пародийного характера. Однажды он изображал христианина, принимающего Св. Крещение. В эту минуту на него снизошла благодать Божия и он уверовал во Христа. Тут же, в театре, Геласий исповедал себя христианином. Разъяренная языческая публика выволокла его за стены театра и забила камнями. Родственники похоронили мученика в его родной дер. Мариамма недалеко от Дамаска, где впосл. был воздвигнут храм в его честь. Тот же рассказ о Геласии с некоторыми вариациями появляется в визант. «Пасхальной хронике» VII в. и копт. хронике Иоанна Никиуского кон. VII в., сохранившейся в переводе на эфиоп. язык. Составитель «Пасхальной хроники» делает уточнения относительно времени страдания мученика, исправляя неточную хронологию Иоанна Малалы и указывая, что Геласий пострадал при имп. Диоклетиане, в 5-е консульство Максимиана Геркулия и 2-е Максимиана Галерия, т. е. в 297 г. (Chron. Pasch. / Ed. L. Dindorf. Bonn, 1832. P. 513-514). Хотя хроника Иоанна Малалы сохранилась лишь в поздней редакции, маловероятно, что сообщение о мученике - позднейшая вставка (напр., из «Пасхальной хроники»), т. к. в этом рассказе имеется хронологическая неточность относительно нач. IV в., свойственная Малале. Остается неясным, пользовался ли он несохранившимся письменным памятником о мученичестве Геласия или опирался на устную традицию, бытовавшую в VI в. в Сирии.
Несмотря на мнение В. Вайсмана, выступившего с критикой исторического существования Геласия Илиопольского, имя к-рого рассматривалось как описательное наименование профессии мима (от греч. γελασῖνος - смеющийся), рассказ об обращении мима и о его мученической кончине не является уникальным для визант. истории и лит-ры. Относительно имени Геласий можно также высказать предположение, что оно является греч. эквивалентом сир. имени Дахак (см. ст. Вакх Новый). То, что христ. таинства часто служили предметом пародий мимов, отмечает свт. Григорий Богослов (IV в.): «И мы стали общим посмешищем (θέατρον)... без малого для всех дурных людей и во всякую пору, во всяком месте, на площадях и попойках... Уже и показывали нас со сцены, и, что я едва не плача говорю с разнузданнейшими людьми, нас высмеивали, и нет ничего веселого для слушающего или смотрящего, как христианин осмеивается» (Or. 2: Apologet. 84 // PG. 35. Col. 489). Возможно, что отголоски истории об обращении Г. мима мы находим у блж. Феодорита Кирского ок. 430 г. (Graecarum affectionum curatio. 8 // PG. 83. Col. 1032-1033). «Слышал же я, что некоторые, кормившиеся от сцены, внезапно причислялись к страстотерпцам, и соделались достойными победы, и получили венцы, и после публичного исповедания отгнали демонов, которым были подвластны прежде».
Однако контекст, в к-ром появляется эта фраза, представляет собой общие рассуждения блж. Феодорита о том, что мученики Христовы были из людей разного социального положения и рода занятий. К истории Геласия мима больше имеют отношение слова блж. Августина (De baptesimo. 7. 101 // PL. 43. Col. 242) о мимах в контексте обсуждения действительности таинства Крещения, данного с притворством (cum simulatione). О возможности невольного принятия крещения Августин говорит: «Следует также поразмыслить, должно ли признавать Крещение, которое принято тем, кто его не принимал». Учитывая, что в лат. агиографии есть похожий рассказ об обращении мч. Генесия Мима в Риме (BHL, N 3315-3326), также пародировавшего Крещение и пострадавшего при Диоклетиане, сообщение блж. Августина скорее должно относиться к нему, нежели к Геласию Илиопольскому. Однако, как отмечают совр. исследователи К. ван дер Ворст и Ж. Норе, история Генесия Римского является не более чем переработкой истории об обращении Геласия Илиопольского.
Кроме хроник мы находим сведения о Геласии миме в неск. более поздних визант. литургических памятниках, где этот мученик фигурирует под именем Геласий, а не Геласин, как у хронографов, но, несомненно, речь идет об одной и той же личности. Канон Г. (до сер. IX в.) сохранился в 4 рукописях XI-XIII вв., найденных в Юж. Италии (AHG. T. 6: Canones Feb. Р. 411-418). Имя автора в каждой из рукописей указывается по-разному: Феофан, Иоанн, Иоанн монах (и одна анонимная). Разнятся и дни памяти Геласия: 26 и 29 февр., 31 марта, 31 июля. В этом каноне, где содержится рассказ обо всех перипетиях страданий Геласия, появляется сюжет, к-рого нет в ранних источниках: после крещения Геласий раздал имущество бедным. Вероятно, имеет место смешение Геласия мима с др. мч. Геласием (пам. 6 июня), о к-ром говорится, что он по принятии Крещения раздал имущество, служил христ. узникам в темнице и впосл. был обезглавлен.
Смешение 2 одноименных мучеников продолжалось и далее. В 9-й песни канона февральским святым Христофора Митилинского (XI в.) о Геласии миме также сказано, что он был обезглавлен. Известны также 2 ямбических стиха того же автора в честь Геласия Илиопольского, вошедшие в стишные синаксари, где сказано, что Геласий мим был обезглавлен, а не побит камнями. Такое смешение содержится и в позднейших памятниках, и в греч. богослужебных Минеях. В визант. агиографии подобная история чудесного обращения мима ко Христу появляется в мученичестве Порфирия, мима из Эфеса, пострадавшего в Кесарии Каппадокийской (пам. 15 сент. и 4 нояб.).
В визант. календарях память Геласия отмечается под разными числами: под 26 февр. - в Синаксаре К-польской ц. Х в. (SynCP. Col. 492), под 28 февр.- в ряде синаксарей (напр., Paris. gr. 1589, XII в., и Oxf. Bodl. Auct. T. 3. 16, 1307 г.), под 29 февр.- в Петровом Синаксаре 1249 г. (РНБ. Греч. 240). В греч. стишных синаксарях память Геласия указана под 27 февр. (ГИМ. Син. греч. 354, 1295 г.
